Алексей не искал славы. В старом городке его ждали родственники — такие же уцелевшие, как и он сам, в этом безумном новом мире. Ради них он готов был рискнуть всем, даже своей жизнью. Ради них и ради веры в силу железа, что с самого начала пути дарило ему спокойствие. Красный Howo, сияющий гирляндами, был не просто машиной — он стал товарищем, на которого Алексей мог положиться.

Из радио доносились обрывки новостей: "Небезопасные зоны расширяются... пути эвакуации перекрыты..." Снег хрустел под шинами, лёд прятался под каждым поворотом. Алексей смотрел в глаза ночи, полной неведомых теней, и, крепче сжав руль, нажал на газ. Впереди его ждали тишина и опасность. Или спасение.

Когда красный самосвал вошёл в город, он был похож на маяк в шторме. Гирлянды играли яркими красками, а мощные фары прорезали мрак. И всё же этот свет вызывал больше, чем просто страх у мертвецов. Он казался вызовом — вызовом всему, что ползло в тенях улиц.

На пустой улице Алексей заметил дом, из окна которого ему махала женщина. Сердце дрогнуло — он узнал свою двоюродную сестру, Веру. Дом выглядел потрёпанным, снег завалил крыльцо, но свет фар выхватил их лица: Вера, её муж и мальчишка лет семи с плюшевым медведем. Алексей резко остановил грузовик, схватил фонарь и, не выключая двигатель, рванул к дому. В тишине ночи шаги по снегу казались оглушительными.

"Скорее! Машина рядом!" — крикнул он, помогая Вере вытащить ребёнка. Мужчина волок чемодан, но Алексей одним жестом велел оставить лишний груз. Несколько мгновений, и все трое были в кабине, укрытые от холода и ужасов ночи. Алексей захлопнул дверь, огляделся ещё раз и вернулся за руль.

В кабине было тесно, но уютно. Рядом с Алексеем — мать, отец и мальчишка, которого они едва спасли из окружённого дома. Мальчик молчал, крепко держа в руках потрёпанного плюшевого медведя, его глаза были прикованы к лобовому стеклу. Алексей говорил мало, но в голосе звучала уверенность. "Мы выберемся," — бросал он коротко. И каждый раз, когда Howo трогался с места, несмотря на лёд и обломки, слова эти становились правдой.

Дорога была чудовищной. Когда колёса самосвала попали в завал, Алексей почувствовал, как грузовик замер. Зомби приближались — их не удерживали ни свет, ни шум двигателя. Это был миг, где вера в машину испытывалась до предела. Но Howo не предал. Алексей включил полный привод, нажал на газ, и красный гигант прорвался сквозь груды бетона, оставляя позади как преграды, так и тех, кто пытался окружить его. Мощный двигатель работал словно сердце, что не устает даже под давлением самого тяжёлого груза.

Ослепляющий свет гирлянд, казалось, жил собственной жизнью, пугая тех, кто осмелился приблизиться. Фары били в темноту, вырывая из неё укромные уголки и обнажая скрытые угрозы. Но Howo двигался вперёд — непоколебимо, уверенно, с той силой, которая давала надежду даже в самом безнадёжном месте.

В старом ангаре, куда они добрались на рассвете, их ждали тепло и относительная безопасность. Алексей, впервые за много часов, позволил себе улыбнуться. Семья была в безопасности. Грузовик, покрытый снежной коркой, стоял рядом, словно хвалился собственной выдержкой. "Без тебя бы мы не справились," — сказал Алексей, поглаживая руль.